Тьма воцарилась за стенами скверны на севере, Белый храм ледяной тишины. Тьма воцарилась во мне. Покидаю обители пыли На последнем драккаре в самое сердце зимы. Стынь, кровь живая, взываю! Пей мою кровь, север! Лед моих глаз пылает, Мой крик разрывает небытие. Стынь, кровь живая, взываю! Пей мою кровь, север! Мой драккар растворится в тумане как слезы в свинцовом дожде. Тьма воцарилась на севере в отчем чертоге, Ее луч мой маяк, указующий перст. Дыхание древнего змея застывает орнаментом Бога, На последнем драккаре ухожу я к тебе, Всеотец. Стынь, кровь живая, взываю! Пей мою кровь, север! Лед моих глаз пылает, Мой крик разрывает небытие. Стынь, кровь живая, взываю! Пей мою кровь, север! Мой драккар растворится в тумане как слезы в свинцовом дожде. ------------------------------------------------- The darkness prevails beyond the fell walls on the North - The white temple of icy silence. The darkness prevails in me and I’m leaving the dungeons of dust On the last drakkar straight to the very heart of winter. Chill, living blood, I call on! Drink my blood, North! The ice of my eyes burn, My scream is tearing the void. Chill, living blood, I call on! Drink my blood, North! My drakkar will dissolve in the fog Like tears in leaden storm. The darkness prevails on the North in the father’s hall, Her ray is my beacon on the path The breath of an ancient serpent solidifies in the ornament of God, On the last drakkar I’m going to you, Allfather. Chill, living blood, I call on! Drink my blood, North! The ice of my eyes burn, My scream is tearing the void. Chill, living blood, I call on! Drink my blood, North! My drakkar will dissolve in the fog Like tears in leaden storm.

Искры ночного костра… его языки обвивали усталое сердце, тени причудливо падали вглубь тишины омертвевших болот. В этой чаще прекрасного леса я помнил ту ночь: как слова разливались во времени горьким вином; Я направлял свои мысли в себя – проклят, смирен или горд, дикарь или разум во плоти греховной. Я помнил ту ночь, когда огненный волк пришел в чащу священного леса, я скормил ему глупость, смиренье, и ложь, я скормил ему слабость, страданье и боль, я пустил свою кровь в пневму этой земли, в свете черной звезды я стучался в чертог. Коснись моей души, Боже, коснись моей души! Светом тысяч солнц, что есть одно! Коснись моей души, Боже! ---------------------------------------------------------------------- Nightfire sparks... His flaming tongues embraced the tired heart. The shadows were falling fancifully deep into the silence of the dead marshes. In this thicket of beautiful forest, I remembered that night: as words were spilling in time like bitter wine; I sent my reflections into myself – Cursed, obedient or proud, Wildman or mind in the sinful flesh. I remembered that night, when the fiery wolf came in the sacred forest, I fed him foolishness, humility and lies, I fed him weakness, suffering and pain, I put my blood in the breath of this earth, In the light of the black star I knocked at the hall. Touch my soul, God, touch my soul! As if thousands of suns were united into one! Touch my soul, God! Touch my soul!

Жилы и вены наполнились сладостным трепетом… пепел и дым от огней ритуальных костров. Это марево жадно вскипает над лесом дремучих оков, где каждое дерево - я, я есть почва, я кровь. Жилы и вены наполнились волей железной. Плоть не сыщет начала безумия, но шелест ночных провидений укажет на путь. На кончиках этих огней освобождение, на кончиках этих огней непокорная суть. Жилы и вены наполнились голосом матери… откровения сумрачных дум среди ликов богов. Я есть дух, я осколок крамольного севера, Я живой в этих пепельных сводах на стыке миров. По кончикам этих огней, в ночном песнопении, По кончикам этих огней ввысь и во истину, По кончикам этих огней к освобождению, По кончикам этих огней в объятия матери. По кончикам этих огней к освобождению, По кончикам этих огней ввысь и во истину, По кончикам этих огней, в ночном песнопении, По кончикам этих огней в объятия матери. ------------------------------------------------------------------ Tendons and veins have filled with a sweet thrill… Ashes and smoke from the flame of ritual bonfires. This mirage shines over the ravenous forest Where each tree – is me, and I’m both: the blood and the soil. Tendons and veins have filled with an iron will. The flesh can't find the beginning of madness, but the rustle of night's providence will point the path. On the ends of these lights is liberation On the ends of these lights is defiant essence. Tendons and veins have filled with the mother’s voice… Revelations of twilight thoughts among faces of Gods. I’m the spirit, the shard of seditious North, I’m alive in these vaults at the junction of worlds. By the edges of these lights, in the anthems of night, By the edges of these lights to the height, into truth, By the edges of these lights to the liberation, By the edges of these lights into arms of the mother. By the edges of these lights to the liberation, By the edges of these lights to the height, into truth, By the edges of these lights, in the anthems of night By the edges of these lights into arms of the mother.

Иди и смотри в пустоту моих глаз, иди и смотри в сердце безумца. Ты видишь этот черный свет? Ты ощущаешь эту меланхолию ангелов, ее холод и боль? Ты видишь, как умирает жизнь? Она еще теплилась секунду назад, но укус змеи был так сладок, а сталь клинка такой острой…. Этот отпечаток лица матери, потерявшей ребенка, эта звенящая пустота надежды. Иди и смотри, сын мой, последние всполохи гаснущих сил. Иди и смотри, мой сын, торжество наступившей агонии. Я чувствую слезы, и ком застыл в горле… не плачь, иди и смотри в пустоту моих выжженных глаз, сын мой, чтобы помнить. ----------------------------------------------------------------------- Come and see in the void of my eyes, Come and see in the madman’s heart. You see that black light? You feel this angels’ melancholy, its cold and pain? You see how life dies? life was still warm a second ago, But the snake’s bite was so sweet, And the blade’s still was so sharp… This is the face print of a mother who lost her child, This ringing emptiness of hope. Come and see, my son, the last flush of fading forces. Go and see, my son, the triumph of coming agony. I feel tears and lump froze in the throat…don’t cry, Come and see in the void of my scorched eyes, My son, to remember.

Ночь обнимала меня… Это буйство средь звезд. Я разрушил хребты бытия, Я испил пустоты океаны. Этот дикий восторг… Я посеял увечья и шрамы. Я ступил в могилу-врата, Растерзав свою плоть. Я горнило кошмаров и слез, Мое пламя не знает пощады. В нем погибель моя, мой исход, Сердце моего храма. Экстатический танец огня… Светоносное пламя восхода. В нем начало мое, мой исток, Квинтэссенция истого Бога. Я горнило кошмаров и слез, Мое пламя не знает пощады. В нем начало мое, мой исток, Сердце моего храма. Экстатический танец огня… Светоносное пламя восхода. В нем погибель моя, мой исход, Квинтэссенция истого Бога. ------------------------------------------------ The night has hugged me … This rampage among the stars. I’ve destroyed ridges of being I’ve drunk the oceans of emptiness. This wild delight … I have sowed mutilations and scars. I have stepped into the grave gates, Lacerating my flesh into pieces I'm the hearth of nightmares and tears, My flame knows no mercy. My destruction in it, my ending, The heart of my temple. The ecstatic dance of fire… The light-bearing flame of the rising. My beginning in it, my source, The quintessence of true God. I'm the hearth of nightmares and tears, My flame knows no mercy. My beginning in it, my source, The heart of my temple. The ecstatic fire dance… The light-bearing flame of the rising. My destruction in it, my ending, The quintessence of true God.

Холодная земля стонет, взрываясь стихиями и сонмами падали. Кости на мрачных ветвях, змей на вершине, под кроною. Небо кричит – выпусти кровь! По изорванной коже струится трезубец, и скорбь мертвым ангелом тонет в фонтанах жертвенной крови. Господи! Твоим светом пропитаны сферы. Господи! Твоим холодом скованы природные грани. В твоих огненных дланях беснуются птицы и звери. Персть моя в твоих огненных дланях. Я не сдерживаю свое зло, вдыхая гниль этой земли. Я охотник, я враг, проклинаю! Моя поступь в пурпурных следах от фонтанов кипящей крови. Мою грудь клюет ворон черный, пожирает остатки души. Господи! Твоим светом пропитаны сферы. Твоим холодом скованы природные грани. Персть моя в твоих огненных дланях! Твоим светом пропитаны сферы, Твоим холодом скованы грани. В твоих огненных дланях пространство и время, Персть моя в твоих огненных дланях. Господи! ------------------------------------------------------------------------ The cold earth is groaning, with exploding elements and orgy of carrion. Bones on murk branches, on the top is a serpent, under the crown. The sky is screaming – bleed! A trident is flowing through the tattered skin, and sorrow is drowning as a dead angel in the fountains of sacrificial blood. O, Lord! Spheres are saturated with your light. O, Lord! Natural edges are chained with your cold. Birds and beasts are raging in your fiery palms. My flesh is in your fiery palms. I'm not holding back my evil, inhaling the rot of this Earth. I'm a hunter, I'm an enemy, I curse! My footsteps are purple from fountains of boiling blood. A black raven is pecking my chest, is devouring remains of the soul. O, Lord! Spheres are saturated with your light. Natural edges are chained with your cold. My flesh is in your fiery palms. Spheres are saturated with your light, Edges are chained with your cold. The space and time are in your flamy palms, My dust is in your flamy palms. O, Lord!

Вторжение смерти молниеносно как копье, что пронзает все недра и выси. Круг разомкнулся, и мир умирает в ядерном всполохе Я возношу руки, поднимаю голову… я в нем, я внутри, в потоке… Боже, как прекрасна эта одиссея, это падение в бездну, где утопает моя душа. Цикл окончен, и призраки ночи возносят меня. Я седлаю бурю и срываюсь в истоки сквозь пепел молитв. Одевший венец отречения стал всадником вечной зимы. Мой огненный меч безжалостен, моя рука тверда. Мое сердце – логово ненависти. Мой остов – центр нового мира, колыбель первородной зари. Эпилог: Дух восхода тает в объятиях Бога. Иду навстречу с судьбой роковой… --------------------------------------------------------------------------------- The invasion of death is lightning fast Like a spear that pierces all the depths and heights. The circle is opened and the world’s dying in a nuclear flare I raise my hands, I raise me head… I’m in it; I’m inside, in the stream. Goodness, How beautiful this odyssey is, This falling into the abyss, where my soul is drowning. The cycle is over, аnd the phantoms of the night lift me up. I saddle the storm and break into the origins through the ashes of prayers. I've weared the wreath of recantation, and became a rider of eternal winter. My fire sword is merciless. My hand is hard. My heart is a den of hate. My backbone is the center of new world, The cradle of primordial dawn. Epilogue: The spirit of rising dissolves in the arms of God. I’m going towards the fatal destiny…